С открытия гробницы Тутанхамона началась зловещая история о проклятии фараонов, отнявшем жизнь у десятков людей — археологов, исследователей, преподавателей, чиновников и других.
Первым из них был богатый английский аристократ — лорд Карнарвон. Он родился в 1866 г. в знатной семье, молодые годы провёл в Хайклире, родовом имении родителей. Позже, в колледже Троицы, Кембридж, стал известен как отличный наездник и ещё из-за того, что держал в ящике стола ядовитых змей. Отец умер, когда Джону было тридцать три года, и он получил в наследство всё имущество родителей. Он был помешан на автомобилях. Даже можно сказать, что лорд Карнарвон больше других сделал для становления автомобильного транспорта в Англии и Франции. И тем более странно его обращение к археологии…
Хотя Карнарвон и заслужил репутацию безрассудного и горячего игрока, в действительности он был достаточно рассудительным человеком, и чувство опасности не покидало его никогда. Когда один писатель спросил его о необязательном риске, тот ответил: «Вы что, меня за дурака принимаете? В автомобиле опасность заключается в резких поворотах, а я никогда резко не поворачиваю». Это было действительно так, но всё же жизнь вывела его на такую дорогу, которая трагически повлияла на его судьбу.
Он ехал по Германии, когда случилось несчастье. Лорд с Эдвардом Тротленом, водителем, сопровождавшим его на протяжении 28 лет, мчался по пустой дороге в сторону Швальбаха, где их ждала леди Карнарвон. Перед подъёмом, когда они увеличили скорость для разгона, на покрытии вдруг заметили ямку, невидимую на расстоянии. Лорд резко вывернул руль и выскочил на обочину, но колесо наскочило на груду камней, шины лопнули, машина перевернулась. Если бы это произошло на асфальте, то Карнарвона раздавило бы в лепёшку, а мягкая почва спасла его от смерти. Тротлен от удара вылетел в окно, но не пострадал и с неимоверным усилием освободил лорда из-под автомобиля. Карнарвон был жестоко покалечен.
Он перенёс несколько операций, но они так до конца и не поправили его здоровье. Ему было трудно дышать, особенно зимой в Англии, и в холодные месяцы, начиная с 1903 г., он стал уезжать в Египет. Вполне естественно, человек небезразличный к искусству, он почувствовал интерес к археологии. Карнарвон начал раскопки, но успеха они не принесли. Обескураженный, он попросил помощи у сэра Гастона Масперо, тогдашнего директора Каирского музея. И Масперо познакомил его с Говардом Картером.
Картер был английским художником и археологом и жил в Египте с 1890 г. Ему удалось сделать карьеру как живописцу, но денег это не принесло. Занимая должность администратора древностей, он уже обнаружил два захоронения в Долине царей к западу от Луксора и сообщил об этом своему богатому американскому патрону Теодору Девису, отставному юристу и финансисту из Ньюпорта. Спустя несколько лет после поисков скрытых сокровищ Картер с Карнарвоном издали шикарную книгу «5 лет исследований в Фивах». И продолжали копать. Могила фараона должна была быть где-то здесь, в долине, Картер был в этом уверен. Дело в том, что во время сезона 1907–1908 гг. рабочие Девиса обнаружили клад огромных глиняных кувшинов с похоронным имуществом, в частности мотками бинтов. Он посчитал открытие незначительным и забыл бы о нём, если бы не Э. Уинлок из музея Метрополитен, заметивший случайно, что на одном бинте стоит имя Тутанхамона.
Девис также раскопал захоронение с остатками деревянного ящика, там хранились золотые пластинки с именем фараона, и решил, что это и есть усыпальница Тутанхамона. Картер с ним не согласился. Египетский царь не мог быть похоронен в такой скромной могиле в эпоху XVIII династии. Но где же она, эта могила?
Девис настойчиво искал захоронение там, где предполагал Картер, получив разрешение от египетского правительства. Но работы этих людей прервала Первая мировая война, и только спустя три года археологические изыскания в Долине царей возобновились. На поверхности появилось огромное количество самых различных предметов, но главного не было. К весне 1922 г. лорд Карнарвон был уже готов остановить работы, когда Картер решил сделать последнюю попытку. Как раз позади могилы Рамзеса VI был треугольный участок земли, никогда не подвергавшийся раскопкам (могилу Рамзеса посещало много туристов). Но именно в этом месте Картер приметил остатки фундамента — огромные каменные глыбы, наверняка составленные древними рабочими. Их-то ему и захотелось потревожить. Фундамент был сделан из кусков кремния, а такое скопление материала было верным признаком близкого захоронения.
Шесть лет двое людей искали то, в чём не были до конца уверены, боясь, что всё предприятие рухнет, и все шесть лет натыкались везде на одно и то же.
А всё произошло за несколько недель.
28 октября 1922 г. Картер уезжает в Луксор без Карнарвона — нанимать команду копателей.
1 ноября. Картер начинает новые раскопки в Долине царей. Начав в северо-западном углу могилы Рамзеса VI, он копает в юго-западном направлении, и траншея идёт прямо под основание кремниевых глыб, которые он открыл ранее.
4 ноября. Как обычно, Картер отправляется утром на муле к месту раскопок. Необычная тишина настораживает его. Прораб выскакивает навстречу: «Сэр, мы наткнулись на ступени, спускающиеся под скалу…»
5 ноября. После обеда открываются ещё четыре ступени. Без сомнения, они ведут к могиле, расположенной глубоко в скале. Не фараонова ли это усыпальница? Не разграблена ли? К вечеру очищают ещё двенадцать ступеней. Появляются мощные каменные двери. Печати на них изображают шакала и девять стилизованных пленников. Это печать Города мёртвых в Долине царей. Могила нетронута!
6 ноября. Вернувшись в Луксор, Картер отсылает телеграмму патрону — лорду Карнарвону в Англию: наконец-то сделали великое открытие в долине! Потрясающая могила с нетронутыми печатями! Вскроем с вашим прибытием. Поздравления.
8 ноября. Лорд Карнарвон посылает две телеграммы, одну за другой. Скоро прибуду, ждите в Александрии 20-го.
23 ноября. Лорд Карнарвон прибывает в Луксор с дочерью, леди Эвелин Герберт.
24 ноября. Вход в могилу очищается от многочисленного хлама и охраняется взводом египетских солдат. Проход открыт.
25 ноября. Печати сфотографированы и сняты. Открывается проход, ведущий вниз. Разбитые алебастровые сосуды и печати лежат вперемешку со строительным мусором. Такое ощущение, что могилу разгромили, а потом срочно опечатали.
26 ноября. В 9 м от первых ворот копатели натыкаются на следующее. Кроме городских печатей здесь ещё и личные — Тутанхамона с его подписью. Карнарвон первым обрёл дар речи.
— Вы… что-нибудь видите? — спросил он прерывающимся голосом.
— Да, — ответил Картер, — потрясающие вещи.
Их взорам предстали необыкновенно красивые и драгоценные вещи… И никаких следов мумии или гроба. Конечно, это было лишь прихожей.
Будучи дотошным археологом, Картер сделал подробное описание находок. Он снова заделал проход, выставил охрану и круглосуточное дежурство и заказал мощную дверь, которую привезли вскоре из Каира в Луксор на поезде. А потом, не веря до конца в надёжность этих мер, велел завалить всё мусором.
Лорд Карнарвон с дочерью уехали в Англию 4 декабря, чтобы, подготовившись, вернуться в Египет в феврале.
Картер между тем не терял времени даром, подбирая самых опытных экспертов. Нью-йоркский музей Метрополитен послал ему Гарри Бёртона, лучшего фотомастера и двух художников — Холла и Хаузера, чтобы сделать подробные зарисовки внутренних покоев, а также Артура Мейса, куратора по раскопкам. Предложил свою помощь Алан Гардинер, специалист по иероглифике. Старый друг Джеймс Брестед тоже не оказался в стороне. Алфред Льюкас, эксперт-химик, вызвался помочь. Прежде всего они пробили стену в прихожую, чтобы более детально, чем это было проделано 26 ноября, осмотреть внутренности комнаты. Тщательный осмотр печатей показал, что гробницу грабили. Но злоумышленникам удалось пробить небольшое отверстие в стене и стянуть немного. И вероятнее всего, это произошло вскоре после захоронения. Иначе сломанные печати не заменили бы новыми.
Долгое время находку хранили в тайне. Карнарвон представил лондонской «Таймс» единственное право освещать ход раскопок. Внимание всего мира было приковано к этой гробнице.
Однажды Картер нашёл глиняную табличку, которую занёс в списки находок, как и многие другие предметы. Через несколько дней Гардинер расшифровал значки. Надпись гласила: «Смерть раскинет свои крыла над тем, кто нарушит покой фараона». Ни Картер, ни Гардинер, никто из других учёных не придали значения этому проклятию, вернее, не восприняли его всерьёз. Они больше боялись, что египетские лаборанты и грузчики-копатели разнесут смысл слов по окрестностям. И табличка исчезла из коллекции. Но не из памяти тех, кто её нашёл.
Вскоре ещё одно проклятие было найдено, но уже в другой форме, на спине статуи: «Это я обратил в бегство грабителя пустыни пламенем пустыни. Я — защитник могилы Тутанхамона».
Эта магическая надпись была обнаружена в главном помещении захоронения, и прятать её не нужно было — копатели уже выполнили свою работу и ушли.
В отличие от других культур Востока семитского толка проклятия были редки в Древнем Египте. Они могли посылаться только одним человеком, первым после бога — фараоном. В записях о заговоре против Рамзеса III сообщается, что, прежде чем умереть, обвиняемые были прокляты, и это снимало с них защиту бога. Существовал обычай выцарапывать имя осуждённого на глиняной табличке и затем стирать его…
Таблички с проклятиями — такие как та, что исчезла из могилы Тутанхамона, — все без исключения называют богов главными инициаторами проклятий: Осириса-Сокара, великого бога, повелителя Абидоса; Изиды, великой богини. Когда инспектор управления древностей Египта А. Энгельбах вскрыл могилу в средней пирамиде, он нашёл табличку в прихожей, на ней была надпись: «Дух смерти обовьёт шею грабителя и свернёт её, как гусиную». В табличке упоминалось о духе только одного человека, однако чиновник обнаружил в прихожей два тела. Одно — мумифицированное, другое — нет. Оно-то и было жертвой проклятия: грабитель был убит камнем, упавшим с потолка как раз в тот момент, когда он протянул руку к сокровищам. Камень упал не случайно, а в результате приведения в действие технического устройства, на которые жрецы были большие мастера.
Но об этом ни Картер, ни лорд Карнарвон не знали. 17 февраля 1923 г. они готовились войти в главную комнату — усыпальницу Тутанхамона. Никто из двадцати человек, собравшихся перед дверями могилы, не знал, найдут ли они самую важную мумию, и тем более никто не мог допустить, что тринадцать из них вскоре сами умрут.
Картер так описал то, что случилось потом: «Был назначен день 17 февраля, и к двум часам все приглашённые на церемонию собрались наверху Присутствовали: лорд Карнарвон и леди Эвелин Герберт, Г.Е. Абд-эль-Халим, паша Сулейман — министр общественных работ, Пьер Лакау — генеральный директор департамента древностей, сэр Уильям Гарстин, сэр Чарлз Каст, мистер Литто, куратор египетского отдела музея Метрополитен, профессор Брестед, доктор Алан Гардинер, мистер Уинлок, Мервин Герберт, Ричард Бетелл, Энгельбах — шеф-инспектор отдела древностей, а также представитель правительственного пресс-бюро и члены команды, всего около 20 человек».
В списке Картера всего тринадцать имён. Понятная оплошность, возникшая в те волнующие дни. Среди тех, кого он не упомянул, был губернатор провинции Бен Фахми и командующий египетской армией Сирдах. Кроме того, в группу входило трое ассистентов — Астор, Бурэр и Каллендер, а также Алфред Льюкас и Артур Мейс.
Тягостное ожидание. В прихожую поданы стулья. В подземелье провели свет. Карнарвон и Мейс стояли на специальной платформе около дверей и принимали от Картера камни, которые он отбивал с помощью молотка и зубила.
Когда в стене появилась дыра размером с человеческую голову, Картер просунул в отверстие электролампу. Заблестело золото — повсюду, куда ни падал луч…
«Сдвинув несколько глыб, — рассказывает Картер, — мы открыли тайну „стены из золота“. Мы были у входа в усыпальницу царя, а то, что преграждало нам путь, оказалось не чем иным, как огромной позолоченной ракой, призванной защищать сам саркофаг. Если бы хоть один камень упал внутрь, мы бы нанесли непоправимый вред раке, так что дальше мы работали со всевозможными предосторожностями. Два часа напряжённого труда понадобилось для расчистки пути от блоков — ровно столько, чтобы пройти, и, уже будучи у самого пола, пришлось собирать с его поверхности бусы от ожерелья, брошенного грабителями».
Картер надел парадный костюм по случаю, но ему пришлось сбросить пиджак, едва он принялся долбить стену. И вот наконец достаточно большое отверстие готово. Картер пролез в главную комнату. Карнарвон и Лакау последовали за ним.
«Без сомнения, перед нами была погребальная камера, а рака оказалась такой большой, что занимала всю площадь, и всего два фута отделяли её от стен по четырём сторонам, а крышка её почти упиралась в сводчатый потолок камеры».
Добрались ли сюда воры? Вот что больше всего волновало Картера.
«Здесь, в восточной части, была большая запертая дверь, за ней оказалась другая рака, а потом снова двери на болтах, а на них — печать».
Без сомнения, грабители сюда не добрались. То, что находилось за этими дверями, не видел никто со времени кончины фараона.
«Помню, мы даже не захотели снимать эту печать, чувствуя на себе некое давление, когда мы открыли дверь, возможно, оно исходило от тканевого покрова с золотыми розетками. Мы чувствовали присутствие мёртвого царя и должны были выказать ему почтение. Осторожно, тихо мы снова прикрыли огромные двери…»
Приготовления по изъятию тела были сложными. Снова вход был погребён под слоем строительного мусора. Лорд Карнарвон отбыл в Каир, где остановился в отеле «Континенталь», чтобы немного отдохнуть; Картер остался в Луксоре.
В начале апреля Картеру передали, что лорд серьёзно заболел. Но он не придал значения этому сообщению. И только после второй телеграммы: «Лорд Карнарвон серьёзно болен, высокая температура» — примчался в Каир. «Что-то непонятное», — сказал Картеру сын Карнарвона. Он путешествовал по Индии, когда получил тревожную телеграмму, и первым пароходом приехал в Египет.
Болезнь началась странно. «Я чувствую себя как в аду», — заявил как-то за завтраком 57-летний лорд. К тому времени температура подскочила, его трясло. На следующий день самочувствие улучшилось. А потом снова начался жар. Так продолжалось 12 дней. Врачи решили, что лорд Карнарвон поранился, когда брился, вскрыв бритвой старую рану. Но это не дало бы такой продолжительный жар.
«Когда я приехал в Каир, — рассказывал младший Карнарвон, — то сразу поехал в отель „Континенталь“. Отец был уже без сознания. Картер был там, была и моя мать, леди Эвелин. Среди ночи я проснулся, было без десяти два. Пришла сиделка и сообщила, что отец скончался. Мать была с ним. Она закрыла ему глаза. Когда я вошёл в комнату, свет неожиданно погас. Мы зажгли свечу. Я взял отца за руку и стал молиться».
Сестра лорда Карнарвона, леди Бургклир записала в воспоминаниях: «Лорд очень устал. Я слышала, как он сказал другу: „Я готовлюсь…“».
«Не было никакого разумного объяснения падения напряжения по всему Каиру, — рассказывает сам Картер. — Мы запросили электрическую компанию, но те так ничего и не ответили».